Командир отделения разведки подразделения футбольных фанатов рассказал о смысле своей войны

0 Командир отделения разведки подразделения футбольных фанатов рассказал о смысле своей войны

Главный редактор «Ридуса» Андрей Гулютин вместе с коллегами съездил в Запорожскую область, отвез бойцам на передовую гуманитарный груз, побывал в расположении подразделений разведки Espanola, воинских соединений, в которые вошли воины из числа активных футбольных фанатов.
Мы уже писали, как они проходят подготовку на подмосковных полигонах, а теперь наша съемочная группа побывала непосредственно в зоне боевых действий. Из поездки «Ридус» привез множество впечатлений, фото- и видеоматериалов, которые выльются в серию интервью и репортажей.
Сегодня мы публикуем интервью с командиром отделения разведки соединения Espanola с позывным «Камеон», в котором собеседник «Ридуса» рассказал, как он, уроженец Украинской ССР, оказался на передовой в далеком уже 2014 году, в самом начале военного конфликта в Донбассе; о том, как прошел его дальнейший боевой путь; о том, как он оказался со своим родным братом по разные стороны линии фронта.
Спросите: как же в фанатском подразделении оказался далекий от футбола уроженец Украины?
Начальник «Эспаньолы» Станислав Орлов с позывным «Испанец» объяснял в интервью «Ридусу», что основой его подразделения стала воюющая с 2014 года разведрота Горловки, в которую влились самые разные бойцы, разного возраста, с разной историей, разного происхождения и совершенно разных взглядов. Объединило их одно — беззаветная любовь к России, высочайший воинский профессионализм и готовность идти до конца.
Достаточно отметить хотя бы то, что с начала спецоперации в разведывательных подразделениях Испанца — ни одного «двухсотого», иначе говоря, нет погибших (на фронте стараются избегать слов, связанных со смертью). Для разведки это большая удача, ну или знак качества.
Для тех, у кого нет времени смотреть интервью в видеоформате, мы сделали расшифровку нашего разговора, который состоялся в домике в одной из деревенек в Запорожье, из которой совсем недавно отступили украинские войска. Беседа наша проходила в период затишья на расстоянии нескольких километров от противника, непосредственно в «красной зоне».
«Ридус»: Книгу Солженицына у вас тут вижу, читали?
Камеон: Книга лежит здесь, в библиотеке, читаем. Больше другого тут читать и нечего, вот и читаем это.
«Ридус»: А так в целом не знакомы с его творчеством?
Камеон: Я не считаю его хорошим человеком.
«Ридус»: Любил же Россию по-своему…
Камеон: А почему сдавал тогда?
«Ридус»: Вопрос, конечно… Может, все-таки от большой любви?
Камеон: Да ну, нельзя даже от любви сдавать.
«Ридус»: Спрошу, ради чего вы сейчас здесь?
Камеон: Очень интересный вопрос. Воюю я давно вообще. Давайте я представлюсь. Я — Камеон, воюю с четырнадцатого года, начинал с Дебальцева. С августа четырнадцатого уехал. Я сам, в принципе, отсюда, с Приднепровья.
Есть такой городок — Днепродзержинск. Вернее, он был. Пришли люди с Запада и сказали, что Днепродзержинск — это плохое название. Это один из факторов, почему я здесь.
Как получилось? В четырнадцатом защищали памятник Дзержинскому, и идет ребенок, тащит большую палку. Я ему задаю вопрос: «Зачем тебе эта палка?» — «Я, — говорит, — „бандер“ буду бить». Я говорю: «А зачем?» — «Они хотят наш памятник разрушить». Я ему задаю вопрос: «А что на памятнике, ты знаешь?» Он говорит: «Не знаю, но он всегда был».
То есть суть ребенка: пришли люди со стороны и навязывают тебе чужое. Вот, наверное, поэтому я и воюю, чтобы иметь свою историю, жить, как мой дед. Мой дед — ветеран Великой Отечественной войны, воевал, прошел всю войну, поэтому… Наверное, поэтому.
«Ридус»: То есть тот Майдан и Антимайдан вывел вас, соответственно, в итоге сюда?
Камеон: Вывело меня… Вернее, стал я, наверное, как говорят на Украине, сепаратистом. Одно действие — снятие памятника в Днепродзержинске. Я стоял и наблюдал как бы.
К Ленину у меня такое отношение неоднозначное, но это имущество моего города. Возле этого памятника бегал я, кормил голубей. Моя дочь бегала, кормила голубей. И если надо его снимать, спросите у людей, проведите референдум местный и снимайте, ради бога.
Но снимали-то люди непонятно откуда. По говору, я-то разбираюсь, с Западной Украины, с флагами какими-то непонятными, с лозунгами какими-то. Вот это, наверное, сделало из меня ополченца из Донбасса.
«Ридус»: Вы один из своего города, кто оказался, или еще земляки есть?
Камеон: Везде, всегда, вот сколько подразделений я прошел, я ни одного днепродзержинца не встретил, к сожалению. Были с Запорожья, были, здесь даже есть с Днепропетровской области, а с Днепродзержинской — не встречал.
«Ридус»: В каких подразделениях… Вы меняли, например…
Камеон: Да, конечно, я начинал в «Призраке» (добровольческая бригада Народной милиции ЛНР под командованием Алексея Мозгового, погибшего в мае 2015 года при нападении предположительно украинских диверсантов. — Прим. «Ридуса») потом была сотая бригада, ну и сейчас я здесь.
«Ридус»: А в сотую бригаду из «Призрака» после гибели Мозгового перешли или еще какое-то время прослужили там?
Камеон: Нет, я просто приехал на территорию России, сделал российское гражданство. Уже как российский гражданин официально приехал в расположение подразделения, и так как служил в десантных войсках, а сотая бригада считается десантной, меня военкомат просто определил туда, да и все.
«Ридус»: Собственно, в сотой бригаде вы уже…
Камеон: Некоторое время отвоевал, по контракту отвоевал, потом опять в Россию переехал, там тоже какие-то проблемы решал, потом вернулся вот сюда. Теперь — с новым подразделением.
«Ридус»: Сюда вы прибыли как контрактник или в качестве добровольца?
Камеон: В качестве добровольца. Дело в том, что у меня возраст выше положенного. Я в военкомат обращался, но возраст не позволяет, да и здоровье, ранений куча, поэтому как доброволец.
«Ридус»: Говорите, с этой стороны не знаете ни одного днепродзержинца. А с той стороны много земляков?
Камеон: Знаю очень многих. Дело в том, что моя родная бригада двадцать пятая (ВСУ. — Прим. «Ридуса»), в которой я контракт когда-то отслужил, тоже десантная, она находится на территории Днепропетровской области. И она единственная десантная бригада, служил я там, служат там много днепродзержинцев. Я вам скажу больше, у меня брат с той стороны. Родной брат причем. Я его девять лет пытаюсь убедить, что это всё — гражданская война, по крайней мере до 24 февраля была такой. Но он твердо говорит: «Нет».
«Ридус»: Война идет с 2014 года именно с Россией, он так считает?
Камеон: Однозначно. Я ему пытался фактами, он совершенно слушать не хочет. Мы можем с тобой, два брата, зная друг друга, рассуждать. Можем? Давай рассуждать. Я тебе факты, ты мне свое мнение, но свое мнение нужно фактами какими-то подпирать, правильно? Вот и всё. И перестали общаться давно уже…
«Ридус»: А как полагаете, ну, все-таки большинство на этой стороне считает, что у них промыт мозг. У него тоже промыт или все-таки есть своя правда?
Камеон: Однозначно, я даже делал некоторые эксперименты. Так получалось, на позиции, где мы стояли, иногда ловило их телевидение. И у меня возникало… вот послушаешь день это телевидение, начинаешь задумываться: может, неправильно ты что-то делаешь. А если каждый день это слушать, впитывать, то понятное дело, что там… Я уверен, что телевидение. Да это был первый вопрос в штабе Мозгового, когда я приехал: какая основная причина, что они воюют с нами? Это телевизор, промыв мозга.
«Ридус»: У вас были ранения?
Камеон: Здесь, на этой войне, только одна контузия.
«Ридус»: Я имел в виду, с четырнадцатого года…
Камеон: С четырнадцатого года — одна контузия.
«Ридус»: Самую интересную ситуацию помните? Или самую опасную?
Камеон: А может, самую смешную?
«Ридус»: Можно и самую смешную, конечно…
Камеон: Выводят нас из Дебальцева. Ну, чтобы вы понимали, когда человек приходит с полей, грязнючий, как скотина. Слышу в коридоре: «Живой! Живой!» Не могу понять, выхожу в коридор. Хороший боец, молодой, правда, не помню его позывной. Подбегает и говорит: «Камеон, не поверишь, живые вернулись». Я говорю: «Да живые, успокойся, тебе водки надо выпить». Ну вот, это и есть эта ситуация.
«Ридус»: Как полагаете, что будет дальше? Ну то есть военная победа российской стороны, в принципе, в той или иной степени в ней никто не сомневается…
Камеон: Определенно.
«Ридус»: Ну, а что дальше?
Камеон: Что дальше? Ну, скорей всего, несколько путей, если Россия возьмет хотя бы часть Украины, Новороссию возьмет в состав России. Лично я хотел бы, чтобы это было так, потому что, как показывает практика с ДНР и ЛНР, в одиночку жить нельзя. В принципе, большинство здесь воюет именно за это. Ну, возможен другой вариант, как союзная республика какая-то опять же, но это будет хуже.
«Ридус»: Населению, думаете, перепрошить мозги быстро получится? Потому что, я вижу, даже вот в этом населенном пункте все местные знают: когда стояли украинские войска, у них забирали коров, общались, по сути, как оккупанты, хоть и были типа защитниками.
Они видят, что российские воины, наоборот, их подкармливают, помогают, с ними вежливо общаются, но все равно, я вижу, они очень недоброжелательны, почти не скрывают. Именно мы для них — оккупанты…
Камеон: Вы знаете, вот как раз на эту тему я не переживаю. Почему? Потому что разговаривал с одним очень интересным человеком, который занимается политтехнологией. И он говорит, что на сегодняшний день есть программа, которая делается очень быстро. Человек, как правило, имеет свойство рассуждать, судить, где лучше, где хуже. И если будем так продолжать, как сейчас, то, я думаю, скоро вот это все и закончится.
«Ридус»: Достаточно с людьми просто по-хорошему обходиться, и все решится? Так считаете?
Камеон: Однозначно.
«Ридус»: В принципе, да. Я думаю, большинству, по-честному, не столь важно, Россия там или Украина… Главное — чтоб порядок был и есть что было…
Камеон: Очень интересный факт. Например, вот вы спросили, вот именно люди, почему там люди так… Основная причина. Вот мои родственники все — это заводчане. Промышленный городок у нас, и все как бы прошли через завод. А заводы целенаправленно работали всегда. Условно в Россию товар уходил, оттуда деньги приходили.
Все до 24 февраля были пророссийские, но благодаря телевидению, благодаря той программе, как они ведут, как они рассказывают все, в один момент, за два-три дня все стали проукраинскими.
Я переругался со всеми своими родственниками, естественно, пытаясь им объяснить, что здесь происходит. Я им объясняю, что я видел своими глазами.
Мне не надо слушать телевизор, радио, я видел все своими глазами, как все происходило. У них же это преподносится совершенно наоборот. Поэтому вот, сначала было слово, как говорят.
«Ридус»: А еще пару-тройку лет назад вы полагали, что так быстро все развернется? Я в Донбасс регулярно все эти восемь лет ездил, общался с военными. Все полагали, что все это кровавое безвременье очень надолго затянется, вздыхали тяжело…
Камеон: Да, вы знаете, я даже знаю людей, которые просто перестали верить в это, в решительный исход. Восемь лет, даже девять почти — согласитесь, это много. И, я знаю, в шестнадцатом уже много людей было как бы отвоевавших, их там, на той стороне, ждут суд и тюрьма, а у них было желание туда перескочить, потому что затягивается. Война — это дело такое. Человеку хочется мира.
«Ридус»: Многие считают, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Ну что ж, мы будем рассчитывать, что конец как раз-таки будет хорошим.
Камеон: Ну, надеюсь, не зря мы столько лет держались. Сейчас пришла Россия, теперь уже всё. Они так долго кричали и славили её. Вот, пришла наконец, здравствуй!
Андрей Гулютин, издание «Ридус»




Также читайте: